|
«Будда наставлял, что со временем для того, чтобы пробудить в людях интерес к его учениям, нужно будет рассказать им о местах, связанных с основными событиями в его жизни.»  Приглашаем в наш тур по Северной Индии |
Памяти наставника, дорогого Учителя буддистов Калмыкии геше-лхарамбы Тензина Дугда
| Сегодня 49 дней со дня ухода драгоценного наставника, дорогого Учителя буддистов Калмыкии геше-лхарамбы Тензина Дугда. Геше Дугда родился в 1938 году в Тибете в местечке Тшумо, в 20 лет вслед за Его Святейшеством Далай-ламой покинул оккупированный Тибет. Вместе с другими монахами на земле Индии возводил буддийский монастырь Дрепунг Гоманг, учился в нем, защитил звание геше-лхарамбы. Он - один из старейших монахов монастыря Дрепунг Гоманг. И первый доктор философии, профессор на калмыцкой земле, куда по поручению Его Святейшества приехал в 1995 году. Драгоценный наставник геше Тензин Дугда с первого года своего пребывания на калмыцкой земле неустанно передавал знания буддистам: монахам и мирянам. Не считаясь с собственной усталостью и возрастом, он делился с нами бесценным опытом. Учение, ретриты, посвящения и благословения божеств даровал в течение всего своего пребывания в Калмыкии драгоценный наставник Тензин Дугда. За эти годы у геше Тензина Дугда появилось огромное количество учеников, как среди монахов, так и среди буддистов-мирян не только Калмыкии, но и других городов России. Он передавал своим ученикам важнейшие линии передач учений тайной мантры, полученных им от его духовных наставников, от великих практиков сутры и тантры. Благодаря его наставлениям многие практикующие смогли услышать во всей полноте Учение Будды, войти во врата Дхармы и стать истинными буддистами. Всем, приходящим к нему в минуты скорби, утрат, он дарил утешение, помощь, истинную любовь и сострадание. Сегодня в центральном хуруле Калмыкии «Золотая обитель Будды Шакьямуни» открылась выставка, посвященная памяти несравненного Учителя. А мы публикуем статью Антона Бьерке, также посвященную памяти геше-лхарамбы Тензина Дугды. Памяти Учителя Нарн сууҗ одв — закатилось солнце. Почему-то именно эти слова, и именно по-калмыцки, пришли на ум, когда я утром возвращался через центр города Элисты после очередного ночного посещения дома учителя. Учитель ушёл. К тому времени, правда, ещё не совсем — он пребывал в медитации «тугдам», состояние, доступное лишь святому, просветлённому человеку, а его ученики бдили круглые сутки возле него, вместе с тибетскими и калмыцкими монахами. Описать то, что происходило внутри дома, внутри нас учеников — почти невозможно. Это переживание, которое останется на всю жизнь — последний дар великого наставника, для которого даже смерть являлась способом принести благо другим. Можно перечислить многое, например, ту спонтанную солидарность и дружную согласованность, что характеризовали жизнь, которая протекла в доме учителя за эти семь дней. Можно добавить самопожертвование, готовность отказаться от еды, сна и удобств, чтобы иметь возможность как можно дольше находиться рядом со своим учителем. И мне кажется, что дост. Бэрри Керзин, не раз посещавший Калмыкию и имеющий опыт ухода за учителями, пребывающими в медитации тугдам, прав, когда говорит об уникальной доброй энергии, которая наполняет пространство вокруг такого мастера. Мне кажется, что учитель в это время пребывал — причём, отнюдь не в переносном смысле — в сердце каждого из нас, давал нам почувствовать лучик света той доброты, которую он воплощал. И мы почувствовали. Мы почувствовали это, сидя в благоговейном, неподвижном молчании в комнате, где возле драгоценного тела учителя по очереди находилось по двое-трое учеников, одновременно выказывая своё уважение и почтение и выслеживая возможные признаки изменений в состоянии медитации. Мы почувствовали это, хором напевая в соседнем зале тексты учений, которые он нам даровал. В самих голосах звучала гармония этой доброты — самой сущности всего учения Будды. Это был — возможно, единственный в нашей жизни, хотя надеюсь, что нет — момент, когда мы благодаря учителю по-настоящему непосредственно прикоснулись к учению, к его сути. Привычное при общем чтении разноголосье, конечно, присутствовало, но, надо сказать, в гораздо меньшей степени, и даже не в этом дело, главное — чувство, которое пронизывало каждый тон, каждый слог, и которое наполняло в этот момент наши временами такие чёрствые сердца. Неповторимое звучание этому единому, многоголовому голосу придавала и глубокая грусть, тоска перед осознанием факта ухода наставника. Для учеников, я думаю, этот последний дар учителя, в том числе, заключался и в ощущении общности. Ведь, если сущность учения — доброта, а именно, доброта ко всем людям и прочим существам, то что и говорить о взаимоотношениях между учениками? Думаю, что невероятно важно развивать и поддерживать добрые, уважительные, гармоничные взаимоотношения среди учеников. Только так мы сможем сохранить то учение, которое оставил нам учитель. В нашей традиции первостепенную важность уделяют практике гуру-йога — практике преданности духовному наставнику, стремления к труднодостижимой реализации восприятия духовного наставника как Будды. Судя по всему, геше-ла сумел и успел взрастить это наиважнейшее учение в своих учениках, и это — сокровище, которое никаким олигархам не снилось. Не раз я слышал, как ученики говорят о жилище учителя, как о чистой земле. Возможно, логика этой практики относится равно и к самим ученикам. Ведь, ученики — «духовные дети» учителя, а между собой — «ваджрные братья и сёстры». Следовательно, взаимоотношения между ними, наверное, должны быть такими, как между даками и дакини в чистой земле! С одной стороны, до конца не представляю себе, какими в чистой земле бывают взаимоотношения, но, с другой стороны, думаю, что, обобщённо говоря, они должны быть «на высоте». Сюда, вероятно, относится и другой ключевой момент учений, переданных нам учителем, а именно, этическое поведение и соблюдение обетов. Не соблюдая обетов, невозможно достичь реализаций, или, как сказано в недавно выпущенном переводе труда Дже Цонкапы по тантрическим обетам: «Нарушив обеты, они не получат сиддхи, которые происходят из их посвящения в мандале.» [Тантрическая этика, с. 40]. Таким образом, последнее учение геше-ла перекликается с советом Будды Щакьямуни перед своим уходом: «Та Дхамма [учение], та Виная [этические нормы], что я провозгласил, установил для вас – да будут они вашим Учителем после того как я отойду.» [Махапариниббанасутта, гл. 6]. Будучи не только не калмыком, но и не русским, я с особенным и возрастающим восторгом последнее десятилетие приобщался к той высокой культуре, которую геше-ла развивал среди своих учеников и среди калмыков. Иногда люди недоумевают, по какой причине представитель «цивилизованной и благополучной» западной страны перебрался в Калмыкию. Я же считаю себя счастливчиком — самым везучим шведом в мире. Мне искренне жаль Ивара Кампрада, владельца торговой сети ИКЕА, являющегося одним из богатейших людей на планете, мне жаль короля, принца и его сестёр. Даже если рассказать им, что мне повезло гораздо больше, чем им, несравнимо больше, они просто не поймут, о чём речь. И я остаюсь в вечном долгу перед калмыцким народом, который в течение веков — веков ужасных, мрачных, убийственных — сохраняли, берегли свои традиции и создавали условия для распространения учения Будды, условия для появления учителей, таких, как геше-ла. Ведь исторически именно калмыки выступали ярыми (временами, возможно, даже чересчур) защитниками представителей традиций Дже Цонкапы, как на территории Тибета, так и в условиях приволжских степей. Благодаря этому сегодняшние калмыки и удачливые представители других национальностей России и зарубежья имеют редчайшую возможность приобщаться к чистой, непрерывной передаче учений Будды. Ом-мани-падме-хум! Я искренне мечтаю о том, чтобы возродился красивейший калмыцкий язык, пытаюсь даже учить его сам, но, тем не менее, я уверен в том, что если вдруг всё ж таки не сохранится язык (хотя очень надеюсь, что его удастся сберечь), но сохранятся эти драгоценные традиции, то калмыки не пропадут. Они всегда будут под надёжной защитой, и это — заслуженное сокровище калмыков. Со слов самого геше-ла он в предыдущем воплощении был калмыком, и мы молимся, чтобы в следующем воплощении он снова был среди калмыков, как Богд-гегэн среди монголов. Не покидает меня чувство какой-то особой связи этих двух великих наставников. Лично для меня они как раз были первыми, кто открыл мне учение, причём встретился я с ними одновременно, девять лет тому назад, на большом и жарком посвящении Калачакры — Круга времени. Теперь оба ушли, тоже одновременно. Под холодным, волшебным, завораживающем танцем Юпитера и Венеры, на небосводе закатились два ярких солнца монгольских народов и буддийского мира. Силой Круга времени, Ваджрной царицы, всех Просветлённых и в силу накопленных нами заслуг да взойдут они быстрее на степном горизонте! Сарва мангалам! Антон Бьерке, переводчик, аспирант Хельсинкского университета (Финляндия) Элиста, 22 марта 2012г. (30-й день первого весеннего месяца) [Эту статью также можно будет прочесть в следующем номере буддийского журнала «Мандала».] 30/04/2012 |
15.06.2011
|
Shakyamuni.ru Культурное наследие буддизма shakya@yandex.ru |
 |
