|
«Будда наставлял, что со временем для того, чтобы пробудить в людях интерес к его учениям, нужно будет рассказать им о местах, связанных с основными событиями в его жизни.»  Приглашаем в наш тур по Северной Индии |
Санал Мукубенов. Рассказ о коренном наставнике.
    Именно геше Дугда, как самый старший и знающий монах в Хуруле, принимал решение о принятии меня в послушники. Геше-ла поначалу мне показался очень строгим, мы его побаивались, казалось, что он видит тебя на сквозь, все твои мысли. Мне представлялось, что он находился на такой высоте духовного развития, что мне было сложно даже вообразить, о чём он думал. От геше-ла я принял и обеты манджика, и обеты гецула. Геше Дугда в Хуруле был непререкаемым авторитетом, это потом, уже в Гоманге, я узнал о том, что он был одним из так называемых "Багса ларгенов"(то есть, старейшин общины, которые успели побывать в местечке Багса на Севере Индии, в первом месте сбора монахов крупнейших философских монастырей, пришедших из Тибета), и что именно на их с геше Чжамьянг Кьенце поколение пришлись самые сложные испытания, когда им приходилось заново отстраивать монастырь, работать, не покладая рук, при этом успевая проходить учебную программу в вечернее время. Подвиг того поколения монахов до сих пор помнят и рассказывают о нём молодым монахам в Гоманге, ведь благодаря именно их самоотверженному труду, монастырь смог окрепнуть и развиться до современного состояния. Не исключено, что из-за этих многолетних усилий, отсутствия нормального сна и питания у геше ла появились проблемы с сердцем позже. Из рассказов геше-ла о себе известно, что он родился в местечке Тшумо на Юге Тибета в 1938-м году. В 15 лет он стал монахом в местном монастыре Тшумо Дункар. В 1959-м году покинул захваченный китайскими коммунистами Тибет, провёл 8 лет в монастыре Ига Чойлинг(более известный как "Old Ghoom monastery"), который основал монгольский монах Щераб Гьяцо в 1850-м году в окрестностях Даржилинга в Западной Бенгалии. Все эти годы молодой монах осознавал то, что для серьёзной буддийской практики необходимы глубокие знания буддийской философии и в 1967-м он отправился в местечко Багса, где временно базировались бежавшие из Тибета монахи трёх крупнейших философских монастырей Тибета - Дрепунга, Сэра и Гандена. Через два года правительство Индии выделило тибетским беженцам землю на Юге страны, в штате Карнатака и монахи Гоманг-дацана, куда он поступил на обучение, отправились туда, чтобы начать строить там свой монастырь с нуля. Первые годы монахи вынуждены были днём работать на полях, расчищая джунгли, во второй половине дня строить здания для будущего монастыря, а уже после захода солнца посещать занятия и проводить учебные диспуты до поздней ночи. Утром после недолгого сна снова отправлялись на работу. Через какое-то время усилиями каждого члена общины, монастырь смог получить некоторую финансовую независимость и монахи смогли уделять больше времени учебному процессу. В 1992-м году Тензин Дугда защитил высшую монастырскую учёную степень геше-лхарамбы и один год традиционно провёл в тантрическом монастыре Гьюме. После чего его назначили монастырским блюстителем дисциплины в Гоманге, а 1995-м по просьбе настоятеля и приглашению Тэло Ринпоче, он отправился в далёкую Калмыкию. В течение 17 лет, вплоть до его ухода в 2012-м году, геше Дугда был опорой для всех, кто обращался к нему за помощью. Он хорошо знал не только буддийскую философию, но и множество тонкостей, связанных с постройкой ступ, проведением ритуалов. О силе ритуалов, которые он проводил в народе до сих пор ходят легенды. Мы не общались с ним близко, может, из-за языкового барьера (мой тибетский тогда был на уровне "таши делек - карэ че гиё"), а может из-за колоссальной разницы в духовном развитии, которая была между нами. Но я всегда чувствовал его заботу о нас. В 2012-м году, в начале года я вернулся из Индии, чтобы продлить визу и отправился в гости к геше-ла. До этого, после трёхдневного ритуала освящения Золотой Обители, в котором он пожелал участвовать не смотря на своё состояние здоровья (возможно, это был сознательный шаг, чтобы подвести итог всей своей многолетней деятельности на благо Калмыкии - прощальный аккорд), он перенёс инфаркт и находился у себя дома. Врачи рекомендовали ему полный покой. Тогда я поднёс ему хадак и рассказал, что уже заканчиваю курс Парамиты, он одобрительно покивал головой и сказал: "очень хорошо". Я заметил, что у него был очень отстранённый взгляд, как-будто он уже находился мыслями не с нами, а там, куда ему предстояло скоро отправиться. Отдельного рассказа заслуживает его уход, который, я думаю, сам по себе был демонстрацией действительного уровня его практики, о котором многие возможно и не догадывались при жизни. Через какое-то время у геше-ла обнаружилась опухоль в желудке и он решился на операцию, не смотря на опасность того, что сердце просто не выдержит наркоза. После операции из-под наркоза он вышел и даже должен был 13 марта переводиться в общее отделение из реанимации, когда произошла остановка сердца. Его пытались реанимировать, но напрасно. Врачи фиксировали факт смерти. Кремация была назначена на третий день. Его тело перевезли из больницы домой, чтобы ученики и все кто знал его могли бы отдать дань почтения и попрощаться с геше-ла. Через два дня, после того, как не было обнаружено никаких признаков разложения, по итогам совещания монахов Хурула, было решено отложить кремацию до их явного появления. В буддийской традиции есть понятие "тугдам", так называемой "посмертной медитации", когда все грубые внешние признаки жизни - дыхание, сердцебиение и т.п. исчезли, но тончайшее сознание ещё не покинуло тело. Считается, что в подобную медитацию могут погружаться реализованные практики тантры и пребывать в таком состоянии определённое количество времени. Поэтому мы не без оснований предположили, что геше-ла находится именно в этом состоянии и решили внимательно наблюдать. Все эти дни в его дом приходили совершенно разные люди из всех концов республики и не только. Все отмечают то, что в доме сохранялась особая атмосфера, не было той тяжёлой, гнетущей атмосферы горя, какая обычно бывает в доме, где кто-то умер. Напротив, чувствовалось какая-то торжественность и покой. Каждый день читались молитвы монахами Хурула, а также учениками-мирянами. Считается, что у людей связанных духовными узами учителя-ученика или собратьев по одной сангхе есть особая кармическая связь между собой и поэтому чтение молитв и священных текстов особенно благоприятно. Так прошло несколько дней. Каждый день монахи внимательно осматривали тело, но ни даже малейших признаков распада не наблюдалось, как-будто геше-ла прикрыл глаза и решил немного вздремнуть. Цвет кожи был как у живого человека, запаха разложения тоже не было. Напротив, некоторые чувствовали необъяснимый приятный запах, когда входили в комнату, где покоилось тело. Высказывались предположения, что процесс распада замедлился из-за промывания желудка, которое совершалось перед операцией, а также лекарств, которые использовались в последние дни до остановки сердца, но такой эффект мог наблюдаться день или два, но вряд ли - шесть. На шестой день мы с ещё двумя монахами решили читать вслух "Восьмитысячную Праджняпарамиту" всю ночь. Разделили текст на три части и неспешно начали чтение. С нами в доме также находились некоторые ученики-миряне, которые читали мантры, перебирая чётки. Ген Наванг Лодой, бывший в то время администратором Хурула, наказал сразу звонить ему, если будут обнаружены какие-то изменения. Мы прочли полностью текст где-то под утро, возможно около 4-5 часов утра, и тут одна ученица геше-ла, которая находилась в его комнате, позвала меня. Оказывается, у геше-ла из правого глаза вытекла слеза. Я тут же позвонил ген Лодою и сообщил об этом. Мы все явно видели слезу, правда, через какое-то время она высохла. Мы с монахами, кто читал сутру отправились спать и передали эстафету группе учеников, которые собирались проводить свою пуджу. Ген Наванг Лодой же поднялся на второй этаж и тоже прилёг отдохнуть. И ему приснился сон, о котором он рассказал всем монахам, когда мы приехали проводить молебен в 12 часов дня. Ему приснилось, что геше-ла находится в той же комнате, где находилось его тело. Но он не лежал, а сидел, скрестив ноги в позе медитации, и у него были закрыты глаза. Когда ген Лодой приблизился к нему, он открыл правый глаз, а потом оба и стал что-то говорить ему(ген не запомнил), а после стал заваливаться на бок. Мы подумали, что этот сон может быть признаком того, что геше-ла закончил свою медитацию Тугдам, но решили всё-таки подождать ещё один день. И, действительно, на следующий день начали появляться признаки разложения: потемнела кожа на висках, приоткрылся рот, лицо немного осунулось. Правда, запаха разлагающегося тела я лично так и не почувствовал. На следующий день тело геше-ла кремировали на Аршанском Хуруле. Его прах был помещён в красивую ступу, которую построили его ученики у Аршанского Хурула и так он продолжает приносить пользу живым существам. Говорят, что ступы после смерти заслуживает только архат или Будда. Но для нас наши учителя, такие как геше-ла и есть высшие провозвестники Учения, подобные Будде. В заключение хочу сказать, что хотя я и не имел счастья получить от геше Дугды множество учений, которыми он щедро делился находясь в Калмыкии, так как уехал в Индию 2002-м, но я считаю его одним из своих коренных наставников. И не только потому, что получил от него начальные монашеские обеты, духовное имя и он по сути открыл для меня путь в Дхарму, а в первую очередь потому, что примером всей своей жизни, примером чистой жизни монаха, своей преданностью этому Пути он по настоящему вдохновляет и зарождает веру в Дхарму Будды в моём омрачённом сознании. Ведь какими бы знаниями или регалиями не обладал учитель, если вас это не вдохновляет, то мало от этого пользы в духовном развитии. P.S.: Возможно, я допустил какие-то фактические ошибки в описании событий тех лет, в чём заранее извиняюсь. Описал, так как мне это запомнилось. Текст: Санал Мукубенов 18/03/2021 |
15.06.2011
|
Shakyamuni.ru Культурное наследие буддизма shakya@yandex.ru |
 |
