Юрий Николаевич Рерих. Культурное единство Азии

«Будда наставлял, что со временем для того, чтобы пробудить в людях интерес к его учениям, нужно будет рассказать им о местах, связанных с основными событиями в его жизни.»
Е.С. Далай-Лама XIV

Главная Архивные материалы Фотогалерея Статьи Видео Книги Гостевая книга Ссылки О сайте

Приглашаем в наш тур по Северной Индии

Приглашаем в наш тур по Непалу

Приглашаем в наш тур по Шри-Ланке

Юрий Николаевич Рерих. Культурное единство Азии

Несмотря на удивительное разнообразие народов, языков и религий, сложившееся в Азии, внимательный наблюдатель может заметить определенный культурный субстрат, доживший до наших дней и общий для большей части Азии. Это культурное единство было, вероятно, более выраженным в эпоху до X в. н. э., и оно обязано своим существованием буддизму. Именно буддизм с самого своего возникновения перешагнул национальные и политические преграды и первым стал проповедовать единство человечества независимо от национальности. Во многих странах, куда в свое время проник буддизм, он уступил место другим религиям, и само имя его было забыто, но его культурное наследие сохранилось, хотя зачастую и в новом облачении. Так, суфийские медресе в средневековой Бухаре были созданы по образцу буддийских вихар, и даже само название Бухара восходит к слову вихара что означает буддийская монастырская школа. Повсюду, куда бы ни проникал буддизм, он формировал духовную жизнь и характер народа, обогащал его литературу и искусство и давал ему определенное единство воззрений, что, вероятно, является одним из его величайших достижений. С самого начала своего распространения буддизм, следуя словам своего Основателя: «Идите и пекитесь о благе и благополучии многих, в сострадании к миру»,— вдохновлялся и присоединялся к движениям, стремившимся к социальной справедливости и равенству. Достаточно вспомнить влияние буддизма на центральноазиатское манихейство, на маздакитское движение в Иране и, наконец, любопытную, но краткую попытку перераспределения богатств в Тибете во время правления царя Муне Цзанпо (VIII в.).
Родившись в Индии, буддизм начал свое движение за ее пределами несколькими мощными потоками, охватившими большую часть Азии. Один из них преодолел могучие горные преграды Гиндукуша и Гималаев, а другой последовал морским путем в Юго-Восточную Азию, где до сих пор буддизм занимает прочное и авторитетное положение. Третий поток нес его послание странам Ближнего Востока и средиземноморского бассейна, где он пришел в соприкосновение с культурной элитой древнего мира и где его влияние можно проследить в гностических учениях.

Буддизм начал свое движение на север за могучий барьер Гиндукуша в эпоху оживленных культурных контактов между эллинистическим миром и Древней Индией, которым способствовало образование греко-бактрийского государства, основанного на территории современного Афганистана. Создание могущественной Кушанской империи в I в. н. э., охватившей помимо большей части Северной Индии дальние караванные пути Центральной Азии, облегчило обмен культурными ценностями. Именно в кушанскую эпоху буддизм прочно укрепился в Центральной Азии, к западу и к востоку от разделительной линии Памир — Тянь-Шань. Санскрит стал языком культуры в Центральной Азии и ускорил формирование и развитие местных литературных языков, на которые была переведена значительная часть буддийского канона. Возникли и расцвели важные местные культурные центры, достаточно вспомнить Хотан на юге Таримского бассейна и Кучу на севере. На западе проэллинское Парфянское царство ускоряло культурное взаимопроникновение. Художественные традиции Гандхары распространялись вдоль караванных путей через центральноазиатские пустыни и достигли берегов Тихого океана. Позднее по тем же путям проследовало искусство эпохи Гуптов, переносившее художественную традицию Аджанты в Центральную Азию и на Дальний Восток. Центральная Азия, районы Западного и Восточного Туркестана стали местом встречи индийских, иранских и китайских художественных воздействий, из которых выросло яркое и сильное искусство, на своей поздней стадии повлиявшее на искусство Тибета, а через него—на китайское искусство периода династии Юань (XIII-XIV вв. н. э.).
Только воцарение могущественной династии Сасанидов в III в. н. э., способствовавшей оживлению крайнего культурного и религиозного национализма, осложнило многие культурные связи, сформировавшиеся в предшествующую эпоху. Конечно, достижения минувшей эпохи не могли быть полностью уничтожены, и в сасанидское время мы видим возникно¬вение блестящего ирано-буддийского искусства преимущественно в иранских районах Центральной Азии (Северный Афганистан, Таджикистан и бассейн Тарима). Замечательные археологические исследования, проведенные проф. С. Толстовым в Хорезме в период с 1937 по 1948 гг., показали распространение индоиранской буддийской культуры и искусства в древней земле Хорезма и доказали, что в столетия, предшествовавшие приходу ислама (в VIII-IX вв. — в западную часть Центральной Азии, в X-XIV вв. — в восточную часть), существовал непрерывный пояс буддийских культур от берегов Аральского моря на западе до Тихого океана на востоке. Такой культурный пояс не мог не способствовать утверждению идеала культурного единства.

Путь буддизма из Индии на Дальний Восток отмечен важными памятниками, подобно маякам освещавшими прилегающие регионы. Такими памятниками были Бамиан в Афганистане с его знаменитыми колоссальными буддами, изученный и описанный в предвоенные годы французской археологической экспедицией под руководством проф. Альфреда Фуше и покойного Жозефа Хакина, Дуньхуан на границе Восточного Туркестана и провинции Ганьсу в Северо-Западном Китае, знаменитый своими пещерными храмами, Утайшань в провинции Шаньси в Северном Китае и, наконец, храм Хорюдзи в островной Японии. Интересная, но малоизвестная и почти забытая страница в культурной истории Азии рассказывает о путешествиях индийских садху, буддистов и небуддистов, ходивших в Бамиан и далекий Утайшань, пересекая горные преграды Тибета, следуя по караванным путям мимо Памира в пустыни Восточного Туркестана. Никакие препятствия, ни природные, ни политические, не могли им помешать. Можно добавить, что индийские садху до сих пор посещают многие буддийские центры высокогорной Азии. Иногда садху бывают в Бамиане, некоторые посещают Тибет и даже добираются до Амдо на северо-востоке Тибетского нагорья.

В начале распространения буддийской веры через Центральную Азию на Дальний Восток караванным путем, каким следовало большинство путников, был южный путь, проходивший через Яркенд, Хотан, к древнему царству Шаньшаня на юго-западе от озера Лобнор. В Миране, на территории Шаньшаня, покойный ныне Сэр Аурел Стейн обнаружил уникальные греко-буддийские фрески. Примечательно, что художник, написавший эти фрески, подписал свое имя индийским письмом — Тита или, в другом прочтении, Титус.

После установления китайского политического контроля над караванными путями Тарима многочисленные буддийские монахи, ходившие в Китай проповедовать Благой Закон, следовали маршрутами через пустыню. Примечательно, что большинство из этих первых буддийских проповедников были иранцами и тохарами, уроженцами Парфии, Согдианы и Кушанской империи. Это были многонациональные усилия почти всеазиатского масштаба. Так, в 148 г. в Китай пришел парфянский буддийский монах по имени Ань Шигао. За ним около 170 г. последовали индийский монах Чжу Шофо и тохар Чжи Лянь. Эти двое основали буддийскую вихару в китайской столице Лояне. Между 223 и 253 гг. Чжи Цзян, сын тохарского посла, перевел на китайский язык буддийские тексты. Многие другие переводили буддийские тексты на литературные языки Центральной Азии, на тохарский (некоторые предпочитают называть его кучинским, по названию главного культурного центра района, где говорили и писали на тохарском) и на восточноиранский, или сакский (язык Хотанской области на юге бассейна Тарима). Город Куча стал важным культурным и религиозным центром. Во второй половине IV в. этот город дал знаменитого буддийского проповедника и переводчика Кумарадживу (344-413), с чьим именем связан первый период активного распространения буддизма в Китае. Он был из индийской семьи, поселившейся в Куче. В юности мать взяла его с собой в Кашмир для изучения санскрита и буддийского учения. Это показывает, что в период, последовавший за кушанской эпохой, старые культурные связи не забывались, и молодые люди отправлялись изучать буддизм в страну его происхождения. По возвращении в родной город Кумараджива живет там до 382-383 гг. н. э., когда военные события изменили всю его дальнейшую жизнь. Его увозят как пленника генерала Лу Гуаня, и несколько лет он проводит в Ланьчжоу в провинции Ганьсу Северо-Восточного Китая, который был тогда и в последующий период (особенно в тангутском государстве Си-ся и в монгольскую эпоху) важным буддийским центром. Кумараджива воспользовался представившейся возможностью распространить буддийскую веру в Китае и активно пропо¬ведовал учение мадхъямики Нагарджуны. В этом виде буддизм проник в Корею (в конце IV в. н. э.), а оттуда в VI в. в Японию. Первыми проповедниками буддизма в этой стране были корейцы, принадлежавшие к так называемой школе «Трех трактатов» (т. е. трактатов Нагарджуны и его ученика Арьядевы).

Буддизм, проникший и завоевавший прочные позиции среди оседлых иранских и тохарских племен, живших в оазисах вдоль караванных путей в бассейне Тарима, медленно и постепенно распространялся среди кочевых тюркских племен на севере. Последние исследования русских археологов в Киргизии показали, что буддизм был известен среди конфедерации западных тюркских племен. В Северном Китае тюрки-табгачи, в конце III в. н. э. поселившиеся в северной Шаньси, основали северокитайское царство Тоба, или Вэй. В V в. правители Вэй решительно поддерживали буддизм в своем государстве, и величественные наскальные скульптуры Юнканга (возле Датуна, созданы в 414—520 гг. н. э.) и Лунмыня остались памятниками их буддийского рвения. VI век стал свидетелем распространения в Китае мистической созерцательной школы чань (санскр. дхъяна), достигшей расцвета в эпоху Сун и распространившейся в Японии, где она стала широко известна под именем дзен (чань). Паломничества в Индию китайских буддийских монахов Фа Сяня (405-411) и Сюань Цзана (629-645) красноречиво говорят о культурном единстве, существовавшем тогда между центральноазиатскими царствами и Северной Индией и давшем им возможность совершить свои опасные путешествия. В те дни буддийский университет Наланды действительно был азиатским центром учености и культуры, и его уничтожение можно сравнить только с многократным уничтожением Александрийской библиотеки. Эпоха Тан в Китае характерна интенсивной деятельностью в области буддизма. В середине VII в. на китай¬ский буддизм оказали глубокое влияние Сюань Цзан и его школа. Влияние этой школы также было значительно в Японии. Блестящий период Нара (710-784), богатый художественными и литературными достижениями, можно рассматривать как кульминационную точку в развитии буддизма в этой стране. Всеазиатский характер проповеди буддизма в Японии ярко иллюстрирует следующее обстоятельство: когда китайский буддийский проповедник Цзяньчжэнь посетил Японию в 753 г. н. э., его сопровождали 14 буддийских монахов-китайцев, 2 иранских монаха из Центральной Азии, уроженец Кулуна (Индонезия) и монах из Линъю (Чампа).

Выше мы говорили о культурных связях, объединивших когда-то Азию вдоль караванных путей Центральной Азии и разорванных к X в. н. э. после того, как обе части Туркестана обратили взоры в сторону святых мест ислама. Другая линия культурных связей пролегла через негосте¬приимное Тибетское нагорье до Монголии и Бурятии в Сибири и начала действовать довольно поздно, примерно в VII-VIII вв., но действовала она дольше, до XVIII-XIX вв. Первые сведения о буддизме пришли в Тибет из Непала, Китая и Хотана. В VIII в. при царе Тисрондецане буддизм достиг в Стране снегов серьезных успехов и начал укрепляться в качестве национальной религии. Мы знаем, что, помимо буддийских проповедников из Индии и Непала, несколько сот буддийских монахов бежали в Тибет из Хотана из-за беспорядков, царивших там. Изучая тибетский буддизм, не следует забывать этот двойственный аспект проникновения индийского буддизма в страну. Непал и Хотан были двумя каналами, по которым буддийское культурное влияние проникало в Тибет, и это глубоко повлияло на ранний период распространения там буддизма. С самого начала проповеди буддизма в Тибете буддийские университеты Наланды и Викрамашилы играли первостепенную роль в распространении Учения. Из Викрамашилы вышел знаменитый Атиша, в 1042 г. н. э. пришедший в Тибет и за 12 лет пребывания там оставивший неизгладимую печать на тибетском буддизме. Интересно отметить, что в молодости Атиша ездил в Шривиджаю (Суматра) для изучения винаи, буддийской монашеской дисциплины. Тибетские студенты собирались в местах буддийской учености, а один из них, Цзами Санжей Дагпа, отличился, став одним из пандитов-санскритистов Викрамашилы. Мусульманское вторжение в Бихар и Бенгалию в конце XII в., сопровождавшееся разрушением буддийских монастырских школ Наланды, Викрамашилы и Одантапури, почти прервало религиозные и культурные связи между Индией и Тибетом. В действительности оно вызвало приток в Страну снегов индийских буддийских ученых, прибывавших как беженцы. Среди них был знаменитый Шакья-шрибхадра, последний глава школы в Викрамашиле, со своими учениками Вибхутичандрой, Данашилой и др. Несмотря на изменившиеся обстоятельства, тибетские паломники и отдельные монахи продолжали посещать Индию через Непал, а ученые из Индии ездили в Тибет. Индийский буддийский пандит Ванаратна посетил Тибет даже в XV в. (1426) и известен в тибетской традиции как Последний пандит.

Монголы давно познакомились с буддизмом через уйгуров и китайцев. Во время правления великих ханов Мункэ (1251-1259) и Хубилая (1260-1294), проявлявших замечательную религиозную терпимость, буддизм в его тибетской форме упрочил свои позиции в Монгольской империи. В XVI столетии в результате неоднократных поездок Третьего Далай-ламы Тибета Соднам Гьяцо в ставку правителя монголов-тумэтов Алтан-хана (1532-1585) последний был обращен в буддизм. Князь халха-монголов, Абатай-хан, гостивший у тумэтов во время визита Далай-ламы, стал ревностным буддистом и по возвращении в Северную Монголию в 1586 г. построил первый буддийский монастырь в Халхе - Эрдэни-Дзу, расположенный на месте древнего Каракорума, столицы Монгольской империи. После признания монгольскими князьями в 1691 г. власти маньчжурской династии буддизм, теперь союзный маньчжурскому трону и получивший могущественную поддержку маньчжурских императоров, стал быстро распространяться по всем просторам монгольских степей. В XVIII в. тибетские и монгольские проповедники начали проникать в прилегающие районы Южной Сибири в среду бурят-монгольских племен Забайкалья, где пер-вые буддийские монастыри появились в середине XVIII в. (первый монастырь был построен в 1741 г.). Русское царское правительство благосклонно смотрело на распространение новой религии среди шаманистов, в результате чего Бурятия стала одной из самых процветающих буддийских земель.

Буддийские проповедники никогда не пренебрегали великим южным морским путем из Индии и Цейлона на Дальний Восток. Кажется, что сначала получила распространение махаяна, которую позднее сменила хинаянская форма буддизма. Согласно сингальским хроникам, обращение Цейлона в буддизм восходит ко времени императора Ашоки, пославшего своего сына или младшего брата Махинду на этот остров. Махинда обра¬тил в буддизм царя Деванамприя Тиссу (247-207 гг. до н. э.), и с тех пор столица царя Тиссы Анурадхапура и монастырь Махавихара на юге столицы надолго стали религиозным центром острова. Царь Ваттагамани (29-17 гг. до н. э.) основал великий монастырь Абхаягири. Согласно традиции, палийский канон впервые был записан в правление этого царя. Первое тысячелетие нашей эры было периодом великой культурной экспансии Индии на Дальнем Востоке.
Трудно установить дату первого появления буддизма в Бирме. Ясно лишь то, что в течение первого тысячелетия нашей эры в Бирму постоянно устремлялся поток индийского культурного влияния, проникавшего по суше и морем. В этот период буддизм, вероятно, достиг Бирмы в форме махаяны и тантры. Примерно в V в. махаянский буддизм появился в Аракане, а в следующем столетии он утвердился в Пегу. В царстве Проме имелись последователи хинаяны и были известны некоторые палийские тексты. Согласно традиции, царь Патана по имени Анавратха (XI в.) провел реформу буддизма в своем государстве, изгнал последователей ваджраяны (тантрийской формы буддизма) и пригласил буддийских монахов с Цейлона. Следует добавить, что обратный процесс происходил в начале XIX столетия, когда буддийские монахи были приглашены на Цейлон и основали на острове две монастырские школы.

Проникновение буддизма в Сиам не может быть зафиксировано с точностью. Страна с давних пор испытывала влияние индийской культуры, а буддизм, вероятно, проникал из соседней Бирмы. Есть свидетельство, что в VIII в. в царстве Харипунджая исповедовали буддизм. Надпись, восходящая к 1300 г., подтверждает наличие хинаянского буддизма. В 1362 г. царь Шри Сурьявамша Рама пригласил с Цейлона Сангхараджу.

В первые столетия нашей эры индийское культурное влияние преобладало в государстве Фунань, в которое входили территории современной Камбоджи, Лаоса и часть Сиама и которое скорее всего было индийским по происхождению. Местные цари носили индийские имена, а махаянский буддизм уживался с шиваитскими культами. Кхмерская империя сущест¬вовала с VII до XIII в., а развалины ее столицы Ангкора (был столицей с 802 г.) — один из величайших памятников на земле. Индийская культура Фунани повлияла на кхмеров, принявших пали и санскрит в качестве литературных языков.
В соседнем царстве Чампа, известном со II в., были в равной мере популярны махаянский буддизм и индийская культура. Здесь санскрит также стал языком культуры.
В Аннаме буддизм стал известен с конца II в., придя в страну морем из Индии, но главным образом из Китая по суше. В VII в. китайские буддисты активно распространяли Учение, и Тонкин стал крупным духовным центром.

Китайские паломники-буддисты в первых столетиях нашей эры рассказывали о стране Явадвипа, расположенной на морском пути из Индии в Китай. В те дни название Явадвипа использовалось и для Явы, и для Суматры. На Суматре индийское культурное влияние достигло своего пика при династии Шайлендра в государстве Шривиджая. Китайский буддийский монах Ицзин, дважды посетивший остров в 672 и в 688-695 гг. н. э., говорит о влиятельности на острове буддийской школы сарвастивада. В VII в. при дворе Шривиджаи появился махаянский буддизм.
Соседний остров Ява с IV-V вв. становится объектом интенсивной индийской колонизации. Ранние поселенцы были, вероятно, последователями индуистских сект. Золотой век буддизма на острове — это период VIII-X вв., и развалины Боробудура (около 750 г. н. э.) являются свидетелями величия той эпохи. На острове Бали ваджраянские традиции и обряды прослеживаются до сих пор, а это показывает, что остров некогда подверг¬ся буддийскому влиянию. Древние балийские документы (VIII-IX вв.) принадлежат к тантрийскому буддизму.
Таков краткий обзор культурных влияний в Азии. Из всех подобных движений, процветавших на азиатской почве, буддизм имеет неотъемлемое право называться своим именем. В поисках единства, в попытках наведения новых мостов для объединения народов нам не следует забывать уроки прошлого, но, напротив, следует тщательно оберегать остатки былого единства и везде, где возможно, разжигать заново священный огонь культурного единения, культурного обмена, который когда-то принес человечеству благие плоды и которого так недостает нашему современному миру.

India Quarterly (New-Delhi)
1950. Vol. VI. № 1

Перевод с английского О. Альбедиля

Юрий Николаевич Рерих.

Культурное единство Азии.
/Ю. Рерих «Тибет и Центральная Азия», статьи, лекции, переводы. Самара, издательский дом «Агни», 1999/
01/03/2011